| Домой | к списку статей | фотографии к статье |
Свидетельства еврейского современника Симона Петлюры
Вводный текст и перевод с идиш Александра Вишневецкого
С 1918 по 1920 год в ходе гражданской войны,
еврейское население бывшей Российской империи подвергалось преследованиям
и разрушениям в таких масштабах, что из всех трагедий в
еврейской истории, только Холокост превзошел этот период по жестокости и
бессмысленности убийств. Самые страшные и кровавые
преследования выпали на долю евреев
Украины в 1919 и 1920 годах. Общее число
погибших евреев на Украине оценивается
примерно по численности от 50000
до 100000. При этом в учет не берутся бесчисленное множество других жертв -
ограбленных, лишившихся крова, превратившихся в инвалидов, подвергшихся насилию
женщин, умерших от голода, холода, массовых эпидемий в условиях попыток спастись
от террора. Массовую гибель евреев в годы Гражданской войны можно
охарактеризовать как прелюдию и репетицию Холокоста
в годы Второй мировой войны.
Воспоминания свидетелей тех кровавых событий, оценка ими личностей, несущих в
той или иной степени ответственность за это, представляют для
нас, наследников жертв этого террора,
важный поучительный и информационный материал.
Спорной фигурой в этом плане оказался
Петлюра, который возглавлял руководство Украины в эти страшные годы.
В ряде случаев он заявлял о своем неодобрении антисемитских погромов,
воздерживался от антисемитских заявлений.
В Берлине в 1924 году вышли две книги на языке идиш: «В эпоху революции» и «В
трудные дни на Украине». Автором второй книги объемом более 300 страниц является
Ревуцкий Авраам (1889-1946), в обеих книгах содержатся воспоминания Ревуцкого о
Симоне Петлюре. Ревуцкий был очень грамотным человеком, получившим образование в
Вильнюсе, затем в университете Вены, и закончивший физико-математический
факультет университета в Одессе в 1916 году. С декабря 1917 года
по февраль 1919 года он был сначала сотрудником в министерстве по
еврейским делам при украинской Центральной Раде, а с января по февраль 1919 года
возглавлял это министерство и затем покинул его, протестуя против погромов,
которые украинская Директория, возглавляемая Петлюрой, не пыталась
предотвратить. После высылки из Палестины британскими властями жил в Берлине с
1922 по 1924 годы. Здесь он писал свои мемуары о гражданской войне на Украине.
Ценность мемуаров Ревуцкого Авраама
заключается в том, что он лично знал Петлюру и его воспоминания о Петлюре носят
достоверный характер. К тому же, они написаны до расстрела Петлюры в Париже в
1926 году и на них не могла отразиться та разнообразная оценка этой личности,
как положительная, так и отрицательная, появившаяся уже после гибели Петлюры.
Характерно, что в современной независимой стране Украине Петлюра возвеличен как
символ «самостийной» Украины и ему отдаются всякие почести. Приведенный ниже
отрывок является дословным переводом части мемуаров Ревуцкого из книги «В эпоху
революции».
Некоторые примечания к тексту. Владимир Винниченко – председатель Директории с
декабря 1918 года до февраля 1919 года. Чеховской Владимир- председатель Совмина
Украинской народной республики в тот же период, Зильберфарб Моисей – первый
министр по еврейским делам в январе - феврале 1918 года, Красный – последний из
министров по еврейским делам
Петлюра
Это особая глава, посвященная личности, бывшей символом кровавых событий,
которые разыгрались на широких
просторах Украины. Я делаю это не ради значимости этой личности, как
таковой-значение которой неслыханно завышено со всех сторон. Если бы меня
спросили, как я оцениваю Петлюру как личность, то я бы сказал, что он
посредственный человек во всех аспектах. Средних лет, среднего ума,
посредственного образования, посредственных способностей. Необычно, возможно,
только его упрямое желание. Хотя украинское движение не богато интеллигенцией,
однако в нем есть много личностей, которые во всех качествах выше его. Его
нельзя, например, никоим образом сравнивать
с Грушевским и Винниченко - людьми, которые относятся сейчас
к нему с наибольшей неприязнью.
Почему этот человек запечатлел свое имя на всем украинском движении - это
психологическая загадка, которая часто возникает у нас, когда мы
приглядываемся к различным историческим массовым процессам. Частично мы
сможем на эту загадку ответить, когда мы вспомним, что Петлюра в своей погоне за
властью не останавливался ни перед какими средствами.
Я уже вспоминал в одной из предыдущих глав, как Петлюра злоупотребил
милитаризацией радиотелеграфа, чтобы скрыть от своих коллег
в директории благоприятные условия мира, которые были присланы от
русского советского правительства, как ответ украинской делегации, которая была
послана в Москву (я, естественно, узнал
об этом только позднее через полгода). Имея в портфеле такую телеграмму,
он в то же время говорил на различных заседаниях и советах о вынужденной борьбе
против России, которая не хочет признавать Украинскую независимость. Этот факт,
который так сильно повлиял на дальнейший ход событий, дает нам дальнейшее
понимание натуры Петлюры. Это дает
нам основание сказать, что если бы Петлюра считал еврейскую резню, как
вспомогательное средство к его главной цели, он бы не остановился перед реками
крови, даже не будучи антисемитом.
Все время, что украинское движение соответствовало потребностям
масс и не перешло в полную собственность "атаманов", влияние Петлюры не
было столь значимым. Во время Центральной Рады, и даже в первые две недели
Директории Петлюра не был " ректором" украинской политики. Ему также не
принадлежала инициатива и заслуга еврейской автономии, которой он потом хвастал
в Варшаве. Я вообще не знаю, имел ли он к ней малейшее отношение, негативное или
позитивное.
Симон Петлюра- человек лет 40. Он происходит из Полтавы. В последние годы до
войны он занимался журналистикой и был секретарем ежемесячного журнала
"Украинская жизнь" в Москве. Он также часто участвовал как артист в украинских
спектаклях, и говорят, что в этом плане он показал значительные способности,
наверное, большие, чем в честной политике. Он был членом украинской
социал-демократической партии. Несмотря на то, что Петлюра часто характеризуется
его сторонниками в Европейской прессе как "генералиссимус", его единственное
отношение к военной науке состоит в том, что он во время мировой войны работал в
"земском союзе", чтобы не попасть на фронт. Когда российские военные
формирования после февральской революции начала разделяться на свои национальные
части, он был избран со стороны украинских солдат на Западном фронте на первый
украинский военный съезд летом 1917 года в Киеве. Среди серых шинелей он
действительно отличался энергией и
организационными способностями. Он был избран в Центральный Комитет украинских
солдат и парой месяцев позднее, при создании первого генерального секретариата,
стал в нем секретарем по военным делам. С этого времени до того неизвестное имя
начало все больше и больше разноситься по стране.
О тогдашнем личном отношении Петлюры к еврейскому вопросу у меня нет четких
представлений. Лично с ним мне тогда
не довелось встретиться.
Кажется, что доктор М.Зильберфарб в этом вопросе должен иметь интересную
информацию. Но один факт я все-таки вспоминаю. Это было в конце 1917 года, когда
распавшаяся российская армия в своем большинстве демобилизовалась, и в ней
начали выделяться национальные военные части. С переходом целых полков в
распоряжение украинского генерального секретариата возник вопрос, что делать с
еврейскими солдатами, которые были в этих соединениях. Петлюра хотел из них
создать специальные еврейские подразделения. В "еврейском военном союзе",
который частично находился под сионистским влиянием, этот план имел многих
сторонников, среди других это мотивировали тем, что еврейские военные
подразделения будут лучшей защитой против погромов. Очень остро
против этого выступил тогдашний генеральный секретарь - доктор М.
Зильберфарб, который в этом вопросе опирался на мнение "Бунда" и "Объединенных".
Они утверждали обратное, что в случае опасности погромов действие еврейских
военных подразделений - самое опасное средство. Партия "Поалей Цион"
(сионистская рабочая) не имела в этом вопросе четкого мнения. Я, лично,
представляя эту партию в тогдашнем еврейском министерстве, более - менее
идентифицировал себя с мнением Зильберфарба. Но у нас было много видных
товарищей, имевших об этом другое мнение.
Отношение Петлюры в этом вопросе может быть истолковано различным образом, и я
бы не взялся делать из этого определенные выводы. Но я вспоминаю этот факт,
потому что он достаточно интересен.
Здесь в книге имеется сноска с мнением редакции: "Автор допускает здесь по
нашему мнению неточность, нет никаких свидетельств, что Петлюра хотел создать
еврейские подразделения. Известно только, что когда в Раде сионисты в конце
ноября 1917 года подняли вопрос о разрешении на создание из еврейских солдат
специальных дружин, для защиты от погромов, то Петлюра на этот запрос высказался
в принципе за такие дружины; о еврейских подразделениях вообще не было речи.
Также ошибочно, что Поалей Цион не имела
по этому вопросу четкого мнения, поскольку представители этой партии официально
высказались, они также были против еврейских военных дружин самообороны. В этом
смысле они выступили на заседании
национального совета в ноябре и в начале декабря 1917 года".
Говорить с Петлюрой мне довелось уже во время Директории - в общем три-четыре
раза, и это также ни разу с глазу на глаз. Его отношение ко мне не было хорошим.
Он знал, что я в министерстве один из его острейших противников. Поверхностно
даже казалось, что он мягкий человек, но горький опыт уже показал, что сущность
таких личностей нельзя узнать по внешнему впечатлению.
Есть ли у меня на руках факты, которые могут бросить свет на личные отношения
Петлюры к погромам? Несколько таких фактов имеются.
1.Я уже упоминал в одной из предыдущих глав сообщение Петлюры, согласно которой
полковник Палиенко, главный герой Житомирского погрома был, согласно его
приказу, арестован в Ровно. Но через пару недель позднее мне в Виннице показали
на улице на этого полковника. Оказалось, что по требованию Киева Палиенко
выпустили под честное слово и дали ему в руки все его обвинительные документы,
толстую пачку свыше 100 актов, чтобы он представился Петлюре, как верховному
атаману, и доказал свою невиновность. Эта особа имела даже наглость, видя в доме
директории меня с Чеховским уже после того, как мы подали в отставку
предложить нам, чтобы мы также заглянули
в его обвинительный акт и освободили его от путаницы, которую на него
выдумали. Чеховский ему прямо ответил с горечью, что у нас нет желания с ним
разговаривать. Мы потом, говоря между собой, сильно удивлялись и были
раздражены, как дают человеку, обвиненному в таком страшном погроме, возможность
держать у себя его обвинительные документы, и делать с ними все, что он хочет.
В то время когда это дело дошло до Петлюры, то он, как видно, не нашел в таком
деле никакого противоречия с элементарными формами прав. В любом случае ни
Палиенко, ни следственные органы, давшие ему в руки этот материал, не получили
за это никакого наказания от
главного "атамана".
2.Среди погромов в Житомире и Овруче (в начале января 1919 года) и большой
Проскуровской резни (в середине февраля) по вопросу погромов властвовало
приблизительное состояние тишины. Правда, анархия росла ото дня ко дню,
происходили многочисленные случаи насилия и контрибуций, но до погромов в полном
смысле слова не доходило. Может борьба министерства Чеховского хоть немного
действовала. Однако в этот период тихого состояния произошел целый ряд убийств
евреев на железнодорожных станциях: в Казатине, Жмеринке, Бирзуле, Ромодане,
станции Бобринская и др. И даже в Дарнице, предместье Киева, были убиты десятки
проезжающих евреев, еще больше было число ограбленных и избитых. Железные дороги
стали естественно милитаризованы и цивильное правительство не имело на них ни
малейшей власти. Мы даже не могли уяснить, откуда берутся почти систематические
убийства на железных дорогах.
Только двумя месяцами позднее эта загадка для меня открылась: проезжая позднее
Жмеринку на пути из Одессы в Галицию, я там нашел приказ, датированный концом
декабря 1918 года и подписанный Петлюрой, как верховным военным командиром. В
этом приказе не было ни слова о евреях, и несмотря на это я думаю, что только он
парализовал все наши усилия относительно эксцессов на железных дорогах. В
приказе Петлюра сообщал, что он возлагает на все военных комендантов станций
обязанность следить открытыми глазами за всеми, кто подозревается в шпионаже, и
требовать от каждой подозреваемой личности украинское удостоверение. Если
окажется, что у него нет такого подтверждающего документа, то с ним надо
поступить в соответствии с военными законами...
Многие в таком тексте не найдут ничего такого, что не допустимо. Можно указать,
что такие приказы были созданы во время войны и другими комендантами, пусть
будет так, но такие приказы сообщались не только на бумаге, но их даже вешали на
стенах, чтобы порядочные люди береглись и не ехали без необходимых
удостоверений. Приказ Петлюры не был открыт для населения в прессе, и даже не
была поставлена в известность гражданская власть. Это был строго секретный
циркуляр...
При этом надо еще помнить, что поездка по железной дороге тогда официально была
свободной. Особого пропуска при продаже билетов не требовали, никакой всеобщей
паспортной обязанности не существовало. И если бы это ввели, то тогда надо было
ради короткого времени украинского правительства признать паспорта старого
режима, Керенского, Скоропадского, как и украинские. Если так, то откуда мог
несчастный путешественник знать, что он должен иметь какой-то специальный
украинский удостоверяющий документ? И разве Петлюра не знал, что коменданты
станций худший элемент его военщины? Разве он не понимал, что наиболее
"подозрительными" будут евреи, которых больше ненавидят и они беспомощнее, чем
другие, и что они везут с собой, как купцы, большие сумы денег (банки к тому
времени уже почти не работали).
Одно из двух: или этот циркуляр был заранее издан с целью вызвать убийства
евреев на железных дорогах, или он - выражение невиданной безответственности и
незрелости.
3. В марте 1919 года на пути заграницу я проезжал через Проскуров и был там
несколько часов. Это было примерно через месяц после шхиты, я говорил там с
председателем местной еврейской общины доктором Листером и другими ее членами. Я
не буду здесь пересказывать страшные подробности резни, о которой они мне
рассказывали: они известны и они не связаны непосредственно с нашей темой. Что
действительно касается нашей темы, то это факт, что во время моего проезда через
Проскуров там проживал в железнодорожном составе "главный атаман" Петлюра и его
новое правительство. Они уже были на станции
Проскуров более трех недель, и в течение этого времени Петлюра не
посчитал нужным прибыть в город и выразить евреям Проскурова свое сочувствие,
хотя отдельные украинские деятели через определенных посторонних личностей ему
это настоятельно советовали. Я не знаю
или такое выражение сочувствия в действительности исходило бы от сердца,
но однако это факт, что Петлюра не чувствовал у себя даже формального долга
морально себя отделить от атамана Семесенко - такое дело, что на его месте
сделал бы каждый, даже ярко выраженный антисемитский царский губернатор...
Правда, позднее, уже будучи за границей, я слышал что Петлюра летом 1919 года
сделал такой жест, и таки вполне торжественно - в форме клятвы в Проскуровской
синагоге, что он не виновен в погроме. Но морально-человеческое содержание этого
жеста становится пустым через факт, что под свежим впечатлением тяжелых событий
Петлюра не чувствовал себя ни к чему обязанным, хотя уже тогда вокруг него были
люди, которые пытались его уговорить к такому шагу...
4.В октябре 1919 года, будучи в Берлине, я там встретил посла петлюровского
правительства М. Порша. Во время нашего разговора он меня спросил:
-Почему бы Вам не вмешаться в газетную полемику между М. Гроссманом и адвокатом
М.Гольдштейном?
Здесь дано примечание Реувицкого: "Адвокат М.Гольдштейн, русский патриот, кадет,
еврей тогда, приехав с Украины, напечатал в еврейских и русских газетах ряд
статей об украинских погромах, которые были полны различными преувеличениями, в
частности, об участии украинской интеллигенции (Петлюра на белом коне, как
непосредственный участник в
погромах и т.д.)- в то же время он набрасывает вуаль на погромы Деникина. Против
такого освещения остро выступил М. Гроссман - и справедливо.
-Вы все- таки в этом вопросе один из наиболее компетентных свидетелей, вы ведь
знаете, что наше правительство борется против погромов?
Я на это ответил:
-Я не сомневаюсь в том, что правительство Мазепы (премьер) и в частности
еврейский министр Красный имеют в этом плане добрые намерения. Но имеет ли это
правительство какие-либо действительные силы, не находится ли фактическая сила в
руках Петлюры, отношения которого к погромам вызывают
очень сильные сомнения?..
-Вы ошибаетесь, мой господин. Также Петлюра является сильным противником
погромов и борется против них, Вы,
конечно, знаете, что только в той части Украины, что находится под его
властью, царит нынче больше порядка и евреи там более уверенны в своей
жизни, чем в других частях Украины.
-Я слышал об этом, но только этот факт является доказательным против Петлюры.
Это свидетельствует о том, что он располагает большой властью над своими
сторонниками и если он хочет, то в состоянии их удержать от погромов. Если так,
то почему он не использовал эту силу сразу после Житомира?
-Тогда в стране властвовала анархия.
-Я считаю этот предлог достаточным. В любом случае, почему Петлюра не наказал
атаманов, которые виновны в погромах. Все время, что кровь Житомира и Проскурова
не наказана, у меня нет морального права вмешиваться в газетную полемику и даже
принимать сторону, которая обвиняет Петлюру полностью в халатности...
- Я верю - ответил Порш, - что виновные наказаны.
В любом случае я готов представить
Вам точные новости. Кто те, о ком Вы спрашиваете?
Я в качестве примера написал на кусочке бумаги три имени: Козырь-Зирка (Овруч),
Палиенко (Житомир), Семесенко (Проскуров) - и добавил:
-Если я буду иметь ясный ответ, что стало с этими людьми, мы сможем говорить
дальше.
Когда я пришел через несколько дней, Порш встретил меня с радостным лицом:
-Я рад Вас видеть, т.к. у меня для Вас есть добрые новости.
- В чем они заключаются?
-Семесенко и Палиенко арестованы!
-Арестованы? И кто гарантирует нам, что через пару дней они опять не будут на
свободе? И требует ли еще их дело какое-нибудь расследование?
В этот же день я встретил в Берлине профессора Грушевского, бывшего председателя
Центральной Рады и генерала Жуковского - бывшего военного министра Центральной
Рады. Последний только что прибыл с Украины. К обоим я относился с большим
доверием.
-Это верно, что Семесенко и Палиенко арестованы?- спросил я Жуковского в
присутствии Грушевского.
_ О Палиенко я ничего не знаю, может, он арестован. Семесенко действительно
арестован, но не за дела связанные с погромами. Может это действительная причина
ареста, официальное обвинение, однако, другое.
- А что Вы знаете об отношении Петлюры к погромам?
-Я верю, что он в этом вопросе не совсем чист. В любом случае я могу
свидетельствовать, что в определенное время он объяснил офицерам в разговоре с
ними:
- Жаль с этими погромами, но они поддерживают все-таки дисциплину в армии...
-Я тоже об этом слышал - добавил Грушевский.
5.В ноябре 1919 года, будучи в Вене я встретил Винниченко. Он мне при этом
рассказал, что в январе 1919 года сразу после первых погромов, он о них говорил
лицом к лицу с Петлюрой. Винниченко ему указал:
-Смотри, что за обманные дела творят твои атаманы!
На это Петлюра ответил:
-А почему не вступают проклятые
евреи в нашу армию? ("а чому клята жидовня в наше вийско не иде?")...
Это те факты, которые я могу гарантировать. Всякие слухи - плохие или хорошие -
я здесь их избегаю. Я также не делаю здесь обобщающие выводы. Пусть делают их
другие.