| Домой | к списку статей | фотографии к статье |
«Надлежит сознаться, что евреи не заслуживают тех упреков, коими некогда отягощаемы были всем светом … потому что, несмотря на все ухищрения безбожного Наполеона, объявившего себя ревностным защитником евреев и отправляемого ими богослужения, остались приверженными к прежнему своему (русскому) правительству и в возможных случаях не упускали даже различных средств доказать на опыте ненависть и презрение свое к гордому и бесчеловечному утеснителю народов»
Известный историк, академик Е.В. Тарле.
Данная статья базируется, в основном, на материалах из книги еврейского историка Шауля Гинзбурга) 1866,Минск - 1940,Нью-Йорк («Исторические произведения», изданной в США в 1937 году на языке идиш. Высокую оценку исследованиям этого историка, нашедшим отражение в этой книге по вопросам, связанным с участием евреев России в войне 1812 года, дал Семен Дубнов.
Чтобы правильно понять происходящее в ту пору надо остановиться на настроениях, что властвовали в русско-французской войне 1812 года у русских евреев. Это были евреи Литвы и Белоруссии, которые незадолго до этого (1795 год), в результате третьего раздела Польши, попали под российское владычество. До этого Россия не имела еврейских масс под своим контролем.
Уже в начале 1811 года существовало убеждение, что Наполеон готовится к нападению на Россию. Также было очевидно, что война начнется на территории, которую Россия получила от Польши - в Литве и Белоруссии, где значительная часть жителей были евреи. Уже в те времена понимали, что настроения населения играет важнейшую роль в войне и оказывают большое влияние на ее результаты. Не было малейшего сомнения в том, что поляки на этой территории сразу же перейдут на сторону Наполеона.
Поэтому вопрос об отношении, которое займут евреи этих мест в будущей войне, был очень важным, и этот вопрос, естественно, очень беспокоил русское правительство. Останутся ли они преданными новой власти, в подчинение которой они попали при полной ликвидации Польского государства, или они перейдут на сторону врагов России и будут им помогать?
Из Петербурга расспрашивали у местных губернаторов о настроениях еврейского населения. Был получен невнятный ответ, и сразу после начала войны недоверие только возросло, и вследствие этого часть евреев были высланы в дальние русские области. Собственно такие же действия предприняли царские власти с евреями этих земель и в Первой мировой войне.
Но оказалось, что недоверие к евреям было безосновательным. Конечно, среди большого еврейского населения нашлись одиночки, которые за деньги или с испугу помогали врагу. Таким же было поведение и некоторой части русского населения. Так, например, после захвата французами Могилева местный архиерей (высокое духовное лицо) Варлаам дал клятву верности Наполеону и привел к клятве русских попов и жителей Могилева. В Смоленске часть русских служащих работала во французском управлении, которое там просуществовало определенное время. Но по таким частным случаям судить о настроениях русского и еврейского населения нельзя, в целом они не были характерны для местного населения.
Евреи в Литве и Белоруссии в войне 1812 года продемонстрировали глубокую преданность России. Об этом говорят, как официальные сообщения, так и свидетельства участников войны и их воспоминания. "Необходимо подчеркнуть, что евреи в наших провинциях, куда вступила французская армия, повсеместно показали преданность русской власти» (газета «Беспартийный обозреватель» 1813 год, №3). "Еврейский народ в это время, когда французы заняли эти области, показали особую преданность к русскому правительству" - писал сразу после войны Виленский (Вильнюсский) губернатор Лавинский. То же самое сообщали и другие губернаторы. «Все здешние евреи - писал в июле 1812 года в его отчете с Белоруссии генерал Оленев - нам преданы. Я в этом убедился на многих примерах». То же рассказывают почти все русские военные в их воспоминаниях о русско-французской войне. "Мы не могли достаточно нахвалиться преданностью, которую евреи нам искренне продемонстрировали... Евреи опасались возвращения польского правительства, при котором подвергались всевозможным несправедливостям и насилиям, и горячо желали успеха нашему оружию и помогали нам» -пишет в своих мемуарах боевой офицер, полковник Бенкендорф, будущий глава Третьего отделения Собственной его императорского величества канцелярии.
Напомним, что в так называемых «польских губерниях» евреи составляли большинство городского населения. Они занимались до войны торговлей и ремеслами, организацией мелких производств и промыслов. В ходе войны 1812 года они оказались втянутыми в снабжение продовольствием и фуражом, в обеспечение жильем и всякими другими потребностями российской армии в войне.
Высокие оценки еврейской помощи были даны героем войны 1812 года поэтом и партизаном Денисом Давыдовым: «Дух польских жителей Гродно был для нас весьма неблагоприятен. Напротив, все вообще евреи, обитающие в Польше, были столь преданы нам, что не хотели служить неприятелю в качестве лазутчиков и весьма часто нам сообщали важнейшие сведения о нём». В силу сказанного, Денис Давыдов передал всю полицейскую власть в освобождённом от французов Гродно еврейскому кагалу (правлению еврейской общины) и об этом поставил в известность население города в особом приказе к жителям.
Преданность России, враждебное отношение к неприятелю, которое продемонстрировали литовские и белорусские евреи, показало, что это не было случайным фактом. Эти качества были вызваны рядом причин, перечисленных ниже.
16 июня 1812 года, после того как Наполеон вошел в Вильнюс, в Варшаве была провозглашена "Польская генерал-конфедерация". Было воссоздано польское государство, и все части тогдашней польской территории должны были после захвата французскими войсками присоединиться к "Варшавской конфедерации". Как только французская армия вошла, в Вильнюсе была провозглашена "Литовская конфедерация", которая немедленно присоединилась к Варшавской конфедерации. Согласно приказу Наполеона от 1-го июля 1812 года в Вильнюсе создано временное литовское правительство, как часть общепольского руководства. В каждой местности, которую французская армия затем занимала в Литве и Белоруссии, организовывалось временное польское руководство с французским губернатором во главе. В случае окончательной победы Наполеона над Россией, Литва и Белоруссия были бы опять переданы под Польскую власть. Чем бы это обернулось для евреев этих мест, они знали по недавнему прошлому и помнили о страданиях под польским игом. Поэтому евреи хорошо себе представляли, на что они могут рассчитывать под польским владычеством в будущем.
В 1807 году Наполеон создал небольшое польское государство из отдельных польских областей, перешедших к Пруссии и Австрии, т.н. "Варшавское герцогство" с королем Саксонии Фридрихом - Августом, как главой государства. Хотя это государство просуществовало недолго, но свою ненависть к евреям проявило в достаточной мере. Согласно Наполеоновской конституции данной этому герцогству все граждане страны без каких-либо ограничений получили равные права. Но уже в 1908 году особым законом были отняты у евреев на 10 лет политические права - были ограничены права евреев в покупке земли и в различных заработках. Было осуществлено обособление евреев в городах в гетто, также в Литве и Белоруссии после вторжения французов евреи в 1812 году страдали от сильных преследований и унижений. Поэтому у евреев не было никакого желания желать победы Наполеону, т.к. это опять бы привело к польскому владычеству над ними. К тому же, к этому времени враждебная политика России к евреям еще не проявилась открыто и остро, как в последующие годы.
Кроме опасности тирании воссоздаваемого Польского государства была также религиозная причина неприятия французского вторжения. Для полностью охваченного верой в Б -га еврейского населения в Литве и Белоруссии Франция олицетворяла собой очаг безверия. Те, кто слышал о реформаторских стремлениях среди французских евреев, о парижском большом Синедрионе (еврейском парламенте), созданном Наполеоном, испытывали еще больше вражды к Франции и к ее руководителю. Верующие евреи в России полагали, что это может привести к их ассимиляции, а также к такой реформе иудаизма, которая приведет к утрате национальных традиций и обычаев. Они считали, что если Наполеон победит, то еврейские сердца отвернутся от Б-га, такого мнения придерживался один из их наиболее почитаемых лидеров, основатель движения Хабад, рабби Шнеур-Залман (1745–1812/1813) из Ляд. В этом плане с хасидами были согласны и их религиозные противники -митнагдим. Для них всех Наполеон был олицетворением зла. Для рабби Шнеура-Залмана глубоко ненавистным было стремление Наполеона захватить весь мир, уничтожить всех, кто не подчинился его властным желаниям. Он не ограничился молитвами с пожеланиями побед России над Наполеоном, а активно противодействовал французам, снабжая информацией русскую армию о планах и движении Наполеона. Он посылал письма и людей для разъяснения евреям, как важно содействовать русскому правительству средствами и русским военным всем, чем возможно. Его патриотическая пропаганда и авторитет, которым он располагал среди местных евреев, оказывали большое воздействие.
Была еще одна причина большой враждебности еврейского населения к оккупантам. Дважды Литва и Белоруссия пережили в 1812 году военную разруху. В первый раз, когда большая армия Наполеона перешла через реку Неман, напав на Россию, и второй раз, когда в спешке отступала назад. Наполеон считал, что его армия должна питаться за счет той страны, где она находится. Это наносило огромный ущерб мирным жителям. К тому же, в 1812 году, когда его армия так отдалилась от Франции, и линия войск была растянута на огромные расстояния, наличие партизан и плохие российские дороги делали практически невозможным продовольственную и военную помощь из Франции и оккупированных ею стран Европы. Каждая французская воинская часть должна была сама заботиться о пропитании, т.е. отнимать продовольствие и одежду у местного населения, что также способствовало ослаблению дисциплины в армии. Солдаты вели войну по - своему в поисках пропитания, они нападали на мирных жителей и грабили их. Появились многочисленные банды мародеров, солдат сбежавших от своих военных частей. Хотя французские командиры боролись против этого, но это не помогало. Французская армия распространилась широко по еврейской Литве и Белоруссии, уничтожая все на своем пути.
Воспоминания французских офицеров, которые участвовали в войне, полны названий еврейских городов, которые были сожжены на их глазах, ограблены и разрушены. Имеются такие воспоминания о Гродно, Новогрудке, Орше, Барановичах. Пылали пожары в Орше, Барановичах и других местах. В местечке Щучин (Вильнюсской губернии) остановилось отделение солдат, и хотя их снабдили всем необходимым, что они потребовали, солдаты начали грабить и всю ночь стреляли. Несколько человек было убито и было много раненых.
Сохранилось описание французского офицера о вступлении французов в июне 1812 года в местечко Троки (Вильнюсской губернии), ныне Тракай: шла стрельба по окнам, улицы заполнились пьяными солдатами, которые ломали двери, и силой врывались в дома. Жителей грабили, срывали с них одежду. Люди просили их пощадить, но это не помогало. Многие пытались спрятаться, некоторые пытались защищаться и их убивали. Такое было во многих местах.
Но еще страшнее стало при отступлении французской армии. Отдельные голодные, оборванные воинские подразделения проходили через еврейские города и местечки, сжигая и грабя все, что им попадалось. Как только уходили одни, приходили другие, и опять грабеж, пожары, убийства. Враг не считался с религиозными чувствами населения. Синагоги, молитвенные дома превращались в конюшни для лошадей. На большом еврейском кладбище в Вильнюсе держали и кормили скот, которым хотели кормить солдат. При этом сотни могил и надгробных камней были разрушены. В Вильнюсе евреев принудили поставить партии быков и кожухи, в Могилеве - пищу, то же в Витебске, Минске, Гродно и во многих других городах. Кроме того требовали большие денежные платы. В маленьком местечке Глубокое потребовали 6 тысяч франков контрибуции. В более крупных местах требовали больших денег.
Понятно, что такие действия вызывали у евреев неприязнь к врагу, усиление желания помочь русской армии. К этому времени евреи еще не служили в армии. Военная служба в царской армии была для них введена только в 1827 году. Показать преданность на поле битвы они, поэтому не могли. Помочь они могли только содействием российской власти в ее борьбе с Наполеоном. Евреи охотно шли на сотрудничество, оказывая существенные услуги российской армии в области обеспечения продовольствием и разведывательной информацией, выражая этим свою преданность России, невзирая на те опасности, которые их поджидали. Евреи, помогавшие русской власти и армии информацией и продовольствием, расстреливались или вешались, если об этом становилось известно французам. Для связи армии с еврейскими агентами на местах с Российское верховное командование привлекло к пребыванию при Главной императорской квартире двух купцов, занимавшихся военными поставками: Зунделя Зонненберга из Гродно и Лейзера Дилона из Несвижа. Подчеркивая их значимость, они именовались «депутатами еврейского народа при Главной квартире Его императорского величества».
Французы знали о настроениях среди евреев и пытались воспользоваться этим. Особенно это проявилось при переправе войск Наполеона при отступлении у реки Березина. В ноябре 1812 года положение Наполеона было безнадежным. После битвы у Красного, где по армии Наполеона был нанесен страшный удар, уже практически не оставалось большой армии. Армейские остатки отступали в спешке в направлении Борисова к реке Березина. Силы Наполеона оказалась в западне, из которой не было выхода: с тыла за ним следовал фельдмаршал Кутузов, на северной стороне стояла армия Витгенштейна, а на противоположной стороне Березины - армия адмирала Чичагова. Казалось, еще один удар и конец тому человеку, перед которым до этого дрожала вся Европа. Адмирал Чичагов был убежден, что он захватит Наполеона в плен, и он издал 7 ноября приказ, над которым позднее все потешались. Он потребовал, чтобы к нему доставляли всех пленных французов невысокого роста.
В плане перехода через реку Березина для французов имел значение город Борисов с его мостом. Мост охранялся французской воинской частью под командованием Домбровского и в городе находился французский гарнизон. Сразу после занятия Минска Чичагов атаковал Домбровского и после сильного боя захватил мост и 10 ноября занял Борисов. Он со своим штабом перебрался в Борисов, а его армия осталась на правом берегу реки Березина. На всякий случай Чичагов послал в направлении местечка Бобр маленькое воинское подразделение под руководством графа Палена. Известие о захвате Борисова Чичаговым было воспринято Наполеоном как гром. Он приказал маршалу Удино повторно захватить Борисов, сколько бы потерь это не стоило. Удино всеми своими силами атаковал и разбил слабый отряд Палена и затем приблизился к Борисову. Здесь не ждали нападения французов. Возникла страшная паника, и адмирал Чичагов со своим штабом в большой спешке 11 ноября оставил Борисов и опять перебрался к своей армии на вторую сторону Березины. При этом русские войска разрушили часть моста через Березину. Хотя французам удалось занять Березину, но это была только моральная победа. Перейти на другой берег и затем атаковать своими малыми силами армию Чичагова Наполеон не мог. Положение французов было безвыходным, слишком слабым было французское войско.
Нужен был хитрый ход. На это направил Наполеон все свои мысли и энергию. К его счастью, Чичагов принадлежал к тем командирам, которые позднее получили известность своими непродуманными деяниями и самоуверенностью. Чичагов без всякой причины вбил себе в голову, что французская армия на том берегу двинется в сторону юга, и что она попробует перейти Березину ниже Борисова около села Ухолод.
План Наполеона состоял в том, чтобы двинуться на север, концентрируясь у села Студенка, и в то же время любыми способами убедить Чичагова оттянуть войска на юг. С этой целью он предпринял ряд действий. У села Ухолод, где Чичагов ожидал перехода французов через Березину, французы начали рубить лес, подвозить доски, измерять глубину реки. Создавалось впечатление, что французы намерены здесь построить мост через Березину. Более того, сюда стали двигаться целые группы не вооруженных, оборванных и раненых французских солдат, окруженных небольшой группой настоящих бойцов. Издали с другого берега для русских казалось, что армия французов движется к югу туда, где их ожидал Чичагов.
Но французы этим не ограничились, они начали в Борисове у местных жителей допытываться о ближайших путях в Игумен, создавая впечатление, что они в первую очередь интересуются Ухолодом. Маршал Удино запросил к себе нескольких видных Борисовских евреев, подробно их опросил, где Березина глубже около Ухолода и дал им понять, что он имеет в виду перевести свою армию. Нескольких евреев он задержал, как будущих проводников по этому маршруту. Остальных Удино отпустил и обязал их не выдавать никому эту тайну, иначе их расстреляют. Французский маршал был убежден, что среди принятых им Борисовских евреев, найдутся такие которые, несмотря на большую опасность, сразу же сообщат русскому военному руководству "тайну", которую они от него узнали. И он не ошибся. В ту же ночь три еврея из Борисова - Мойше Энгельгард, Лейб Бенесон и еще один, имя которого не указано в первоисточниках (предположительно - Борух Гумнер) тихо на лодке перебрались на второй берег Березины и попросили, чтобы их сразу повели к Чичагову. Они ему подробно рассказали о том, что армия французов намерена перейти через Березину около Ухолода. К этому они добавили, что туда везут стволы деревьев, гвозди, доски и другие материалы, чтобы строить мост. Чичагов очень обрадовался этим новостям, которые они ему привезли. Это подтверждало его убежденность в правоте своих представлений. Он этих евреев поблагодарил и оставил в своей штаб-квартире. На следующий день опять начали поступать сообщения, что возле деревни Ухолод кипит работа, и что французские военные подразделения движутся туда постоянно. Чичагов окончательно "убедился", как прав он с первой минуты, и все его дальнейшие приготовления и действия открыли для Наполеона выход из окружения. 13 ноября, когда французская армия собиралась у Студенки, армия Чичагова ушла на юг, в направлении Игумена. 14 ноября рано утром Наполеон прибыл в Студенку, где уже были собраны остатки его армии. Здесь ему сообщили, что Чичагов очистил позицию. В начале никто не поверил, таким диким казалась эта новость. Через сильные подзорные трубы французам было видно издали, как на другом берегу уходят в спешке последние части русской армии.
Был холодный, влажный ноябрьский день. Березина еще не замерзла, но по ней уже плавали льдины. Наполеон дал указание и 400 человек вошли в реку. Стоя до горла в ледяной холодной воде, среди плавающего льда, они взялись за работу, забивая в глубокий грунт толстые сваи, на которых крепили части двух понтонных мостов. Это была почти нечеловеческая работа, определенно смертельная. Но в те минуты никто из них не думал о себе, все работали с большим воодушевлением. С берега была видна знакомая фигура человека в сером одеянии и треуголкой на голове, за которого армия готова была отдать жизнь. Почти все эти 400 солдат и их героический руководитель -главный военный инженер генерал Ж.-Б. Эбле затем умерли от тифа, но мосты с максимальной скоростью были построены, и французская армия без помех перебралась через Березину. Наполеон спасся, и ему удалось избежать плена по вине Чичагова. Это привело к затягиванию войны еще на 3 года и потребовало значительного количества новых жертв.
Что же делал в те дни адмирал Чичагов? 13 ноября, когда французы уже двигались в Студенку, он со своими главными силами двинулся в направлении Игумена. 14 ноября он добрался до села Забашевич и там провел весь день. Он все еще ждал там армию Наполеона. Его убежденность в правоте не изменилась нисколько даже тогда, когда он получил известие, что французы собрались вокруг Студенки, он считал это представлением. И только 15 ноября утром, когда Наполеон с его армией был уже вне опасности, Чичагов наконец осознал, сколь страшную ошибку он допустил. Горе первого русского "сухопутного адмирала" не имело границ. Но вместо обвинения себе самому, своему собственному упрямству и тупости, он свой дикий гнев направил против 3 несчастных Борисовских евреев, вина которых была только в том, что они были преданы своей родине. Согласно приказу Чичагова их повесили, как "предателей".
Остается только добавить, что преданность евреев Российской империи в 1812 году, нисколько не отразилась на крайне негативном отношении к ним со стороны властей и высших слоев российского общества в последующие годы после изгнания французов.